Повесть о настоящем человеке

В нынешнем октябре Диме Михайлову из города Фурманов, что в Ивановской области, исполнится 22 года. Он работает электриком на ткацкой фабрике в родном городе. Четыре месяца назад освоил новую специальность обмотчика двигателей. Он выглядел бы даже юным, если бы не его серьезный взгляд. Два года назад ему ампутировали правую ногу — последствия гистиоцитоза, редкой болезни, из-за которой кость постепенно разрушается изнутри. После ампутации он рухнул в депрессию, из которой выходил очень медленно. Дима оказался мужественным человеком. Сегодня у него протез, поэтому он ходит чуть прихрамывая. Фонд «Подари жизнь» оплатил приобретение и установку протеза для Димы. Фонд «Правмир» взял на себя оплату ремонта Диминого протеза. Но помимо помощи фондов он нашел в себе силы, чтобы серьезно заниматься спортом, участвовать в соревнованиях наравне со здоровыми соперниками. У него есть Алина, любимая девушка и большие планы на будущее.

Ксения

«Кому я такой нужен?!», — кричал мне Дима после того, как ему ампутировали правую ногу. «Сынок, ты мне нужен!», — успокаивала его я. А что я могла ответить ему в этот момент? «Но я в другом смысле, мам, ты же понимаешь!», — прокричал мне сын со слезами на глазах.

Таким Дима был, когда заболел

Это был первый и последний раз, когда он не смог сдержать эмоций, которые у него накопились за время лечения. Он тогда просил меня не приезжать в больницу, потому что, мол, я буду плакать. А ему и так не сладко. Но я все равно приехала. Напилась успокаивающих средств. Слезы не проронила, пока сидела у него в палате. А на обратной дороге в Фурманов плакала без остановки.

Я видела, как сын медленно вваливался в депрессию.

Почти шесть лет назад у Димы была диагностирована редкая болезнь — злокачественная фиброзная гистиоцитома, рак кости. Но он ничего не хотел знать об этом диагнозе. «Зачем мне это?», — отвечал сын на мои вопросы, почему тебе не интересно, чем ты болеешь. В больнице я видела еще одного мальчика, который также закрывался, ничего не хотел знать о своем диагнозе. А другие подростки тут же открывали интернет и находили всю информацию о своей болезни.

Дима

Мне было 15 лет, в общем, пацан совсем. Я действительно не понимал, что со мной происходит. Что у меня в медицинской карте написано? Что это за диагноз такой? Темный лес.

Пять лет назад, в феврале на улице я поскользнулся и упал, сильно ударил правую ногу. Она начала болеть. Сходили с мамой к врачу. Сделали мне рентген. Врач сказал, что ничего страшного, это подростковые изменения и что все пройдет. Надо только делать теплые компрессы. Мы делали. Но от них становилось только хуже. Перестали их делать, но боль-то не уходит. А я продолжал ходить в школу, справку об освобождении от физкультуры мне врач не дал.

Ксения

Дима никогда ни на что не жаловался. Он старший сын в семье. У меня шесть детей. Он всегда помогал по хозяйству, был ответственным, исполнительным ребенком. Смотрел за младшими, забирал из детского сада, готовил вечером ужин на семью, когда у меня был токсикоз во время последней беременности.

Дима очень сдержанный и немногословный человек

В общем, Дима всегда был немного закрытым, сдержанным и немногословным. А тут я вижу, что он едва ходит. Возвращается из школы и плачет от боли. Я до этого не видела, чтобы он плакал. Его стали раздражать громкие звуки, просил младших не включать телевизор.

Когда через три недели боль не прекратилась и стало больно наступать на ногу, я вызвала скорую. Со скандалом сына увезли в больницу. А там началось: рентген, МРТ, биопсия. И ужасный диагноз.

Я спросила, что вызвало эту болезнь. Врач сказал, что процесс разрушения кости начался задолго до падения, просто удар спровоцировал, ускорил этот процесс. Потом были шесть курсов химиотерапии, операция по удалению опухоли и установка эндопротеза.

Дима

Операция длилась восемь с половиной часов. Видимо, тогда мне и занесли инфекцию. Но я точно не знаю. Не прошло и двух месяцев, как начались инфекционные осложнения. Эндопротез пришлось удалить. Начали думать, что делать с ногой — ампутировать или нет. Мы решили, что это крайняя мера. Когда я закончил последний курс химиотерапии, температура подскочила до 40 градусов.

Дима приехал в Москву вместе с Алиной, чтобы отремонтировать протез

В итоге ногу мне все-так удалили. Я два месяца скакал на костылях. Протез мне установили в больнице им. Н.Н. Блохина, на Каширке. Это было два года и семь месяцев назад. Именно тогда я познакомился во ВКонтакте с Алиной. Мы из одного города. Она сейчас учится в Ярославском педагогическом университете на учителя географии и биологии, на третьем курсе.

Еще сейчас я занимаюсь спортом — пауэрлифтингом, это силовое троеборье. Год назад участвовал в чемпионате Восточный Европы, который проходил в Москве и занял призовое место. Соревновался наравне со здоровыми соперниками.

Ксения

Так совпало, что когда Диме установили протез, он познакомился с Алиной. В этот момент что-то произошли у него внутри. Мне кажется, что именно тогда он постепенно начал выходить из депрессии. Такое ощущение, что у него появилась надежда, что впереди может быть счастливая жизнь.

Знаете, перед химией он задал мне вопрос: «Мам, а после химии у меня могут быть дети?». «Сынок, да откуда же я знаю, вон, спроси у лечащего врача». Пока мы перешептывались в кабинете, врач посмотрела на нас и спросила, мол, в чем дело? Дима покраснел, легонько пихнул меня локтем в бок, но потом набрался смелости и сам задал свой вопрос. Врач расхохоталась. Она сказала, что Дима — единственный мальчик, который задал такой вопрос, потому что он больше интересует девочек. Я очень надеюсь быть на свадьбе Димы и Алины. И понянчить внуков.

Я хочу от всего сердца поблагодарить фонд «Подари жизнь» за оплату операции и установку протеза — современного, удобного, функционального, который позволяет Диме вести максимально полноценную жизнь. Низкий поклон фонду «Правмир» за то, что они взялись оплатить ремонт протеза, который происходит раз в два года.