Безвыходных ситуаций не так уж много, есть люди, которым сложно обращаться за помощью

В режиме карантина многие люди столкнулись не только с новыми проблемами, но и сами с собой, лицом к лицу. Для кого-то режим изоляции стал настоящим испытанием — и финансовым, и моральным, и психологическим. Именно поэтому благотворительный фонд “Волонтеры в помощь детям-сиротам” открыл бесплатную горячую линию для тех, кто испытывает сложности и хочет получить оперативную психологическую помощь.

Психолог горячей линии Мария Сиснева, которая консультирует с первых дней работы линии, рассказывает о себе и своей работе.

– Мария, расскажите, пожалуйста, о себе, о своем образовании, опыте работы.

М.С.: – По образованию я клинический психолог. Когда только получала специальность, работала на телефоне доверия в рамках образовательной практики. Опыт практической деятельности у меня довольно большой, и в качестве специализации я выбрала работу с травматическими и посттравматическими синдромами, а также кризисное консультирование. Много работала с людьми, у которых есть различные психические расстройства разной степени тяжести, сотрудничала с благотворительными фондами. Сейчас являюсь психологом в благотворительном фонде «Просто люди», который как раз сосредоточен на оказании консультативной помощи людям с психическими расстройствами.

И когда Елена Альшанская опубликовала объявление о том, что она набирает психологов-волонтеров на горячую линию, я прикинула свои силы и поняла, что раз в неделю точно смогу помогать.

– Сколько примерно обращений в день к Вам поступает на горячую линию?

М.С.: –  Бывают очень напряженные дни — до двадцати обращений. Это много, учитывая, что телефон работает с девяти утра до двенадцати часов ночи и средняя продолжительность звонка 40-50 минут. Хотя, конечно, есть люди, которым удается помочь и за 20, и за 30 минут. Бывают спокойные дни — два-три звонка. Это зависит, наверное, от того, где и когда размещается информация о горячей линии. Например, после того, как телефон горячей линии показали по одному из центральных каналов, значительно возросло количество звонков. А так не очень понятно, от чего это зависит.

 – А из каких регионов чаще звонят?

М.С.: – Из всех — от Калининграда до Владивостока.

– Можете озвучить самые актуальные вопросы, с которыми обращаются?

М.С.: – На самом деле актуальность вопросов меняется по мере работы горячей линии.

В первый месяц было очень много звонков от людей, которые испытывали социальные проблемы, социальные потрясения, были в растерянности из-за того, что не знали, что делать в ситуации пандемии. Они почувствовали себя социально уязвимыми.

Таких звонков было большинство. Позже большое количество звонков было от людей, которые возмущены ситуацией в стране: не получил выплату, испытывает прессинг со стороны контролирующих служб. Но параллельно активизировались запросы, связанные с проблемами в семье, потому что люди испытывают сильное раздражение на своих детей, на партнера. Были звонки от врачей, которым надо поделиться своими переживаниями по поводу коронавируса. Я, правда, ни разу не разговаривала с врачом, который именно в ковидной больнице бы работал, но были звонки от врачей, которые в принципе обеспокоены ситуацией. Бывают звонки очень драматические — люди звонят в состоянии глубокой травмы, одиночества, отсутствия поддержки.

– Наверное, еще вопросы домашнего насилия актуализировались? Из-за изоляции женщины не могут сбежать от тирана…

М.С.: – Вы знаете, у многих женщин и до этого особенно не было возможности сбежать, если нет какой-то поддержки со стороны подруг, других членов семьи. Обычно такие люди очень неуверены в себе и не умеют обращаться за помощью, а кризисных центров, как мы знаем, у нас мало. Дело в том, что, во-первых, ситуация нерабочих дней и сидения дома связана с колоссальным употреблением алкоголя мужчинами. Это извечный русский способ — чем заняться, если нечем заняться? А, во-вторых, как мне кажется, связано с тем, что есть семьи, где в принципе довольно дисфункциональные отношения и большое количество проблем. До этого, когда люди ходили на работу и мало виделись, психологический прессинг был не такой сильный и скандалы вспыхивали реже.

– Как Вы думаете, что изменилось в психологии людей с введением карантина, самоизоляции?

М.С.: – Во-первых, люди стали испытывать какие-то реакции, которые их пугают, потому что нормальные реакции на ненормальную ситуацию — это испытание, человек никогда прежде с этим не сталкивался и ему не с чем сравнить. И людям начинает казаться, что с ними происходит что-то абсурдное. Допустим, человек, который всегда был миролюбивый и покладистый, вдруг начинает испытывать чувства колоссального раздражения и агрессии.

У кого-то бывают состояния деперсонализации и дереализации, то есть человеку кажется, что мир вокруг него какой-то искусственный. Ощущение, словно отделяешься от собственной личности, — это реакция на сильный продолжительный стресс. Тут важно понимать, что продолжительный стресс — большое количество реакций, которые человек в норме не испытывает, но они не являются патологическими, они нормальные.

Второе, что стало понятно, что огромное количество людей не знают и не имеют инструментов, как справляться со своей тревогой. Они погружаются в нее до такой степени, что тревога начинает разрушать даже привычную деятельность. В стрессовой ситуации нужно относиться к себе максимально заботливо и экологично, а люди этого не умеют и, наверное, всем нам надо этому учиться. Люди, которые владеют профессиональными знаниями, сразу ограничили поток негативной информации. Это не значит, что они придерживаются какой-то «страусиной политики». Например: я лучше посмотрю сайт Министерства здравоохранения или Роспотребнадзора и не буду читать статьи желтой прессы под громкими травмирующими заголовками, потому что я знаю, что это вредно для состояния моей психики. Но большинство людей этого не знали, и получается, что произошло неконтролируемое погружение в тревогу.

Многие люди озабочены вопросом того, как изменится их жизнь в будущем. В принципе, для человеческой психики ситуация неопределенности самая тяжелая.

Вообще, ситуация с точки зрения психологии очень интересная. Я очень верю в потенциал человечества и считаю, что люди переживали и не такие страшные вещи. Еще одно интересное психологическое наблюдение — у каждого человека есть какая-то слабая точка. Например, есть люди, которым кажется, что их все хотят обидеть, и на эту слабую точку ситуация с коронавирусом не повлияла никак. То есть, если человек тревожился о своих отношениях с окружающими его людьми, то он о них и продолжает тревожиться, а вовсе не про коронавирус. Но при этом оказались в группе риска те люди, чья слабая точка связана со здоровьем, со страхом за свою жизнь, страхом за жизнь близких, страхом утраты контроля.

– А как, на Ваш взгляд, эта ситуация психологически раскрыла людей — с лучшей стороны или с худшей?

М.С.: – Я думаю, с привычной, потому что у каждого есть свои привычные способы совладания со стрессом. Они зависят и от обстоятельств, ведь поведение человека очень ситуативно. Нам, психологам, это знание помогает удержаться в нейтральной, не осуждающей позиции: обстоятельства влияют на человека очень сильно, никто не знает, как именно мы повели бы себя на его месте. С другой стороны, влияют и личностные особенности. Тот багаж знаний, привычек, с которыми человек вступил в тяжелый период, либо пригодился ему, либо сослужил недобрую службу.

Но, безусловно, есть люди, для которых этот стрессовый период стал точкой роста. Для них важно то, как они справились. А если не справились, то может сделали какие-то крайне полезные выводы, которые помогут в будущем.

– То есть, Вы считаете, что можно использовать во благо эту стрессовую ситуацию, что это повод задуматься, пересмотреть какие-то свои позиции?

М.С.: – Зависит от человека, но я думаю, что для многих — да. Например, звонят мужчины, у которых ранее были какие-то непостоянные подружки, а тут человек остался один, и ему в эмоциональном плане совершенно холодно, пусто. Я разговаривала с таким мужчиной. Наверное, сейчас он понимает, что должно быть другое качество отношений. Потому что, если ты относишься к партнеру как к функции по снятию напряжения, то не нужно потом удивляться, если этот человек выпадает из твоей жизни. Изоляция многим дала возможность самоанализа — бежать никуда не надо, можно остановиться и подумать.

– А кто чаще звонит —мужчины или женщины, и какого возраста?

М.С.: – Вначале чаще звонили женщины, где-то 70% женщин и 30% мужчин, а сейчас в равных количествах. Мы не спрашиваем возраст, можем ориентироваться только на голос, на то, что человек о себе рассказывает. Но звонят всех возрастов люди: подростки, люди среднего и зрелого возраста, пенсионеры, молодежь.

– Мария, как Вы думаете, какая будет дальше динамика именно в психологическом состоянии людей: станет хуже или лучше? Как психологически люди будут дальше справляться с этой историей после выхода из карантина?

М.С.: – Все очень и очень неопределенно, потому что мы еще далеки от конца этой истории. Все зависит от многих факторов. От принимаемых государством мер и от подачи информации, потому что в разных средствах массовой информации очень много запугивания и мало конструктивной информации.

В государстве люди должны чувствовать себя защищенными, но, к сожалению, они этого не чувствуют. А журналисты часто сосредоточены на поисках сенсаций, ведь человеческим страхом можно манипулировать, делая громкие заголовки и собирая многомиллионные просмотры.

Очень сильны чувства социальной уязвимости, беспомощности, бессилия, безнадежности. Что будет дальше — зависит от этих факторов, а также от того, как человек сам прожил эти два месяца, к чему он пришел, чему научился, какие принял решения.

– Какие советы Вы можете дать нашим читателям?

М.С.: – Что можно сделать прямо сейчас? Для начала ставить себе конкретные задачи на каждый день и максимально ограничить поток хаотичной, непроверенной, противоречивой информации. Пока в мире все настолько неопределенно, что один достойно прожитый день — это уже неплохо. Сейчас в силу обстоятельств мы не можем ставить перед собой глобальные цели, не можем принимать какие-то глобальные решения, чтобы изменить свою жизнь. Но каждый может сосредоточиться на конструктиве, конкретике и на том, чтобы шаг за шагом достигать каких-то маленьких целей. Второй момент касается обращения за помощью. Безвыходных ситуаций не так уж и много, бывают люди, которым сложно обращаться за помощью. Стесняться не надо. Умение обращаться за помощью – это прекрасный навык, и надо его в себе всячески развивать.

Стараться все равно больше общаться с людьми, поддерживать социальные связи. Еще есть такой нюанс, что лучше всех стресс переживает тот, кто помогает другим. Помогая другим — мы помогаем себе.

И вам любой психолог, работающий с экстремальными ситуациями, скажет, что посттравматическое расстройство практически не развивается у тех, кто в очаге экстремальной ситуации будет занят помощью другим.

– Очень интересно! Мария, многие люди действительно боятся и стесняются обращаться за помощью. Почему все-таки надо звонить на горячую линию и почему это правильно?

М.С.: – Во-первых, чтобы высказаться. Психолог вас внимательно выслушает. Психологу на горячей линии можно рассказать то, что не рассказывают своим близким по разным причинам. Во-вторых, самые противоречивые и негативные чувства позвонившего будут приняты, всегда можно получить эмоциональную поддержку без осуждения. И третье, психолог может помочь человеку найти путь для решения проблемы. Вот эти три главных пункта. Часто в конце звонка люди благодарят, и это очень приятно.