Больничные клоуны

Как вы стали больничным клоуном, с чего все началось?

Началось все с «Подари жизнь». Мы с Максимом Матвеевым были волонтерами фонда, ходили в больницы к ребятам. И вот однажды поздно вечером мне позвонила Оля, координатор из Бурденко, и сказала, что у них сейчас лечится девочка Инна, которая ужасно страдает из-за трахеостомы, зашла в наикрутейшее пике и отказывается от любого общения, даже с мамой. Помню, Оля сказала: «Инне нужны клоуны». А я ответила что-то вроде: «Здорово, пусть к ней придут клоуны». Тогда Оля произнесла: «Завтра, в 13.00». И повесила трубку.

На следующий день мы как люди ответственные в 13.00 были в Бурденко. И вот в этот момент и случился, как говорят, — инсайт, озарение. Уже через час Инна ходила за нами хвостиком, смеялась, тормошила детей из соседних палат. Мы видели, что это работает, хотя пока не понимали, как и почему.

Клоун в больнице-это тоже врач

То есть вы совсем ничего не знали про больничную клоунаду?

Нет. «Больничный клоун», «доктор клоун» — таких слов еще не звучало. Это потом мы узнали, что все это существует в мире уже много лет.

И что же вы делали?

Мне кажется, это была какая-то паническая атака с нашей стороны. Сначала мы поехали в карнавальный магазин, накупили ужасных ярких и бессмысленных костюмов. А потом посвящали детей в клоуны. Помню, что, когда дети закончились, мы стали посвящать в рыцарей веселого образа какие-то игрушки, котов и пингвинов… В общем, нам стало интересно, мы погрузились в тему, все закрутилось, а потом появилась первая школа «Доктор Клоун».

И фонд «Доктор Клоун»?

Да, сначала, конечно, фонд, который, как и «Подари жизнь», начинался с волонтерства (инициативной группы «Доноры детям» — прим. ред.). Но когда мы осознали масштаб: кому это нужно, сколько детей, отделений и больниц ждут клоунов — стало понятно, что нас должно быть больше. Поэтому после первой школы случилась вторая, третья… Теперь все клоуны, которые работают у нас, профессионалы, которые получают за свою работу деньги.

Чему вы обучаете клоунов?

У нас большая и насыщенная программа. Просто потому что клоун — это не аниматор, который приходит в больницу развлечь детей и помочь им убить время. У больничной клоунады очень важный терапевтический эффект, это не про просто повеселиться.

У больничной клоунады очень важный терапевтический эффект

Но с клоуном все же весело?

Да, но не только. С клоуном можно и поругаться. Если у ребенка из-за тяжелого лечения перепады настроения, агрессия, то ее выплеск может оказаться гораздо важнее, чем просто хорошее настроение. Ребенок в клинике попадает в иерархию, где он ниже всех: от его желаний и воли ничего не зависит. Конечно, больше всего ему хочется уйти из больницы куда глаза глядят. Но это никого не волнует. И он делает то, что говорит мама, медсестра, врач… В такой жесткой системе координат клоун — единственное существо, которое находится под ребенком. И это очень важно.

Возможно, клоун — это психолог?

Психолог, друг, альтер эго ребенка. Ведь по сути клоун — это существо, которое вечно невпопад, мимо всех правил, всегда лишний. Вот и получается созвучие мироощущений у клоуна и ребенка, которому не повезло оказаться в больнице.

Дети удивляются, когда вдруг видят в отделении клоунов?

Если ребенок только поступил, конечно. И родители на нас смешно реагируют: видят то, чего в больнице быть не должно.

Но если мы говорим про терапевтический эффект, одно из важнейших условий — регулярность. Если клоун приходит раз в два месяца, тогда это не работает.

Именно поэтому мы выстроили работу так, чтобы у каждого клоуна было свое отделение в Российской детской клинической больнице, за которое он несет ответственность. Вернее, у пары клоунов. Перед тем, как выйти к детям, они идут к врачам, медсестрам, собирают информацию, у кого что, как, в каком состоянии и настроение. А потом уже выходят к ребятам.

Больничная клоунада работает и это невозможно не увидеть

Врачи были вам рады?

Вначале было сложно. Но мы сразу поняли, мимо каких кабинетов надо быстро-быстро прошмыгивать. Иначе распахнется дверь и начнется: «Что вы тут устроили! Это вам не цирк!»

Хорошо помню, кстати, переломный момент, когда вдруг все изменилось. Однажды эта ужасная дверь все же распахнулась, врач схватила меня и кричит: «Иди сюда!» В кабинете малыш лет пяти, ему надо было сделать ЭКГ. Его уже держат мама, папа, врачи, но ничего не помогает. Он выгибается и жутко орет. Мы, конечно, что-то сразу начали делать-делать-делать, хотя одно наше появление уже было для него шоком, он про все забыл, успокоился и дал сделать все, что нужно. И вот тогда мы услышали: «Заходите ко мне еще».

Там, где мы появляемся регулярно, этот перелом всегда случается, потому что больничная клоунада работает и это невозможно не увидеть. Другая проблема: нам нужно больше клоунов, запрос от клиник большой, больше, чем мы сейчас можем дать.

Как вы находите людей?

Мы объявляем набор в школу, нам присылают анкеты, потом проходят творческие отборы. Заключительный этап — встреча с психологом.

Важно, чтобы у человека были актерские способности?

Нет, это совсем необязательно. Более того, для нас самих стало открытием, что актеру тяжелее быть клоуном. Клоун — наивный персонаж, он не рефлексирует. А в природе актера напротив заложена рефлексия. Мне кажется, один из лучших клоунов в нашем фонде — это учитель математики.

Сколько человек вы обучаете?

Наша задача выпустить 7-10 клоунов. Поэтому в школе обычно учится двенадцать человек, учеба длится шесть месяцев. Затем они как стажеры идут в больницу с парой опытных клоунов, потом в какой-то момент начинают выходить как партнеры, а на третьем этапе — выходят друг с другом. Сейчас в фонде работает 23 клоуна. И это, конечно, очень мало. Они покрывают только половину потребностей РДКБ. И нам нужно еще. В общем, докторов-клоунов мало не бывает!

А почему клоун не может быть волонтером?

Потому что профессионалу можно предъявить требования. А волонтер — свободный человек. Он может устать, передумать, его нельзя никак и ничем удержать. Нам же нужны регулярные выходы, профессионализм, развитие, повышение квалификации. Все это мы можем требовать от людей, которые получают за работу деньги.