Дорогу осилит идущий: истории приемных семей

Элла, приемная мама пятилетнего Соломона

Мальчику помогал проект “Дети в беде”, в семье с октября 2019 года.

Еще до рождения дочери мы с мужем обсуждали, что хотели бы взять приемного ребенка. И когда дочка подросла, мы вернулись к этому вопросу и увидели видеоанкету Соломона в федеральной базе данных. Я начала интересоваться его историей, искать по крупинкам информацию: что это за мальчик, где он находится, какие у него особенности здоровья. Прочитав обсуждения на сайте фонда, мы узнали, что ребенок не слышит, что была запланирована кохлеарная имплантация, но не состоялась.

Признаться честно, мы не знали, что это за операция, стали исследовать эту тему и возможности ребенка с имплантом. Поняв, что операция дает шанс глухим детям жить и развиваться в слышащей среде, особенно если проведена в раннем возрасте, мы поняли, что нельзя медлить. Мы решили познакомиться с Соломоном, осознавали, что случай непростой, но, скорее всего, потянем. Отучившись в школе приемных родителей, мы стали официальными кандидатами-усыновителями и получили направление для знакомства. Уже готовясь лететь за ребенком в другой регион, мы узнали, что его перевели в Сергиев-Посад, в интернат для слепоглухих детей.

У Соломона странная история, в которой много темных пятен. В 2-х летнем возрасте он сильно заболел, его отвезли в больницу, но забирать его оттуда родственники отказались. Дальше он уже пошел по детским домам. В первом детском доме долго не понимали, что он глухой. Соломон был смуглый и смышленый, поэтому все думали первое время, что он просто маленький и не понимает по-русски. Диагноз глухота ему поставили примерно через полгода.

Чтобы провести кохлеарную имплантацию нужно было получить квоту, сдать много анализов и пройти различных специалистов. Очень помог фонд — огромную часть и забот, и расходов он взял на себя. Для подготовки к операции Соломона от фонда отправили в центр реабилитации слуха и речи “Тоша&Co”. Во время операции по кохлеарной имплантации с Соломоном была няня от фонда, как и реабилитационном центре уже после. В это время мы готовились к принятию в семью и оформляли документы

Когда мы только знакомились, нам нередко говорили, что были кандидаты, к мальчику уже приходили, но никто не решился. И Соломон нас дождался. Или мы его. Сначала мы просто навещали его в Сергиевом-Посаде, потом брали на выходные а месяца через 3, когда прошла первая адаптация, забрали домой насовсем. 

Когда мы только начали этот путь, мы постоянно сталкивались со сложностями, не понимали, куда идти, к кому стучаться. Были моменты, когда руки просто опускались. Помогло чувство, что мы не одни. Рядом был фонд, который помимо материальной поддержки с нянями и реабилитациями, обучениями, еще и направлял, делился нужными контактами, подсказывал, что можно сделать в той или иной ситуации, и это очень сильно помогло. Координатор проекта “Дети в беде” Зарема Эспаева и фонд прошли с нами этот тернистый путь, и мы очень признательны за поддержку.

Сейчас у Соломона есть мама, папа и сестренка. Он активный, харизматичный мальчик, всегда обращает на себя внимание, его все запоминают.

Колючий мальчишка, который не понимал вещей, которые нам кажутся обычными и естественными, стал совсем другим за недолгое время в семье. Сейчас забавно вспоминать, как в первые дни после детского дома он пугался механической игрушки “черепаха”. Ее наша дочь принесла ему, чтобы порадовать, а у Соломона случилась истерика — он прыгал, визжал, плакал и не знал, что с ней делать. Такая же ситуация была с котом. Первое время, когда он видел что-то движущееся в рамках его пространства, он пугался и убегал. Сейчас они с котом прекрасно ладят и даже иногда вместе спят.

Соломон не умел целоваться — тыкался носом в щеку или губами, без чмока, видно было, что не знает, как это, не понимает, не умеет. Сейчас он уже знатный обнимальщик-целовальщик, очень ручной, ему, как и всем слабослышащим детям, важны тактильные ощущения, и мы стараемся его баловать объятиями.

Прошло меньше года с подключения кохлеарного импланта, Соломон начал говорить простые слова. Признаюсь, иногда было сложно, мы расстраивались, ведь вроде сообразительный мальчик, мы и специалисты с ним постоянно занимаемся, ну почему же он ничего не улавливает и не запоминает. Но спустя время пошел явный прогресс -сейчас он понимает базовые вещи: идем гулять, пить, спать. Знает наши имена, названия игрушек. Пытается говорить, наращивает словарный запас и, самое главное, мы видим, что ему это интересно и он рад быть с нами в мире звуков и слов

О каких-либо рекомендациях говорить непросто, но, наверно, тем, кто хочет брать ребенка нужно трезво оценить себя и свои ресурсы: временные, физические и эмоциональные. Буду откровенной — мы поняли, что не смогли бы взять очень тяжелого ребенка. Я и супруг — оба работаем, у нас есть родная дочь, первоклассница, которой тоже нужна забота. Мы понимали, что хотим помочь одному маленькому человеку окрепнуть и жить в семье, и проблемы со слухом не такая уж преграда для нас. Если есть желание и понимание, что готовы, то надо просто решаться и приступать к делу.

Дорогу осилит идущий.

Анастасия, приемная мама восьмилетнего Антона

Мальчику помогал проект “Дети в беде”, с сентября 2019 года в семье.

У наших двух дочерей аутизм, в разной форме, в разной степени тяжести. Я была готова к тому, что сложности будут. Мы с двух лет с детьми постоянно на различных терапиях, реабилитации, на занятиях. Одним ребенком стало больше. Просто немножко с другой особенностью. Ничего страшного и нового для нас не было.

Антон не слышит с рождения, фонд помог оплатить кохлеарную имплантацию — на одном ухе стоит имплант, на другом — слуховой аппарат. Он речи никогда не слышал, для него это все непривычно. Тяжело ему. Сейчас он уже знает, кого как зовут, знает мама, папа, простые глаголы: дай, пить, кушать, пойдем. Пока что только односложные слова. С дикцией проблемы, потому что артикуляционный аппарат плохо работает.

Дома Антон стал спокойнее, в плане своего внутреннего состояния. Принял, что это дом, что есть мама и папа. Мы его к бабушке привезли, говорим, хочешь остаться? Нет, говорит, домой поеду.

Хулиганит, конечно, как и все восьмилетние мальчишки, но ему уже можно все объяснить, стал более понятливым. Любит помогать. Всем интересуется: что папа делает, что делаю я. Когда просишь его, он может сказать, что ему неохота, но все равно пойдет и сделает.

Когда Антон появился, дети более живыми стали. Подружились, хулиганят вместе, играют, бегают, прыгают, все нормально.

Из-за того, что он не слышит с рождения у него уже сформировались привычки. Например, что-то хочет, а ему не разрешают или не дают, тогда это громкие крики, требования, чтобы ему дали то, что он хотел. Были проблемы с восприятием того, то можно, а что нельзя, но сейчас все сгладилось. Думаю, это стандартные адаптационные моменты.

Мы каждый день занимаемся с терапевтом и логопедом, ходим в центр “Тоша&Co”. Остаются сложности с учебой, с речью, тяжело запоминаются слова. Ему гулять хочется, на велосипеде кататься, а тут в школу надо идти скоро. И все равно лучше стал заниматься — когда ему нравится, он хорошо запоминает.

Силы надо рассчитывать. Когда мы Антона брали, мы имели представление о детях с особенностями. Знали, что проблемы будут и что нужно постоянно, каждый день с этим работать, нужно быть готовым, грубо говоря, ко всему. И то иногда бац, и что-то такое случается, думаешь — вот, не ожидала. Но все равно со всем можно справиться, если есть цель помочь ребенку. Помочь ему начать говорить. Нужно просто быть готовым к тому, что нужно работать, работать, работать каждый день, и результат в любом случае будет. Наверное, ребенка, если уж решился, то надо принять, и все.

Я хочу пожелать детям с такими особенностями, как у Антона, поскорее найти приемные семьи.